РОБ ХЭЛФОРД - одна из самых ярких персон сцены металла. Он писал её историю с Judas Priest, а его два других проекта - Fight и Two - существенно выделялись на общем посредственном уровне тяжелой музыки 90-х. Его новый сольный альбом ‘Resurrection’, вышедший в начале августа этого года, считается неофициальным приемником ‘Painkiller’. Вполне достаточно причин, чтобы поближе познакомиться с Богом металла.

- Роб, как ты рос?
“В очень простых условиях в индустриальном городе, окружённый горами шлака, угля и железа. Настоящий мир металла! Я до сих пор отчётливо вспоминаю запах того воздуха, всю эту пыль и фабрики. Меня воспитывали довольно строго, но у меня до сих пор отличные отношения с моими родителями.”
- Был ли ты в школе бузотёром или же тихим и прилежным учеником?
“Где-то посередине. Если мне была интересна тема урока, то я старался, а если нет, то я скорее прогуливал. Моими любимыми предметами были музыка, английский, и, прежде всего, история. Для меня она очень важный предмет, потому что без знания прошлого нет развития в будущем.”
- Какая самая отвратительная работа была для тебя?
“О, боже, были некоторые. Я мыл машины, и самое позднее после десятой у тебя возникает непреодолимое желание разбить их на куски. Потом я работал продавцом платья и некоторое время даже в порно-шопе. Раньше это было немного иначе, чем сейчас, потому что магазины были полулегальны. Время от времени заглядывал полицейский, так что товар нам приходилось прятать под прилавок.”
- Что сказал бы ты Богу и Сатане, если бы их встретил?
“Вы доставляете нам большие трудности, если мы живём в мире между Раем и Адом. Я - рок’н’ролльщик,и поэтому стою на двух ногах в этих двух мирах.”
- Есть ли у тебя комплексы?
“О, да. Если я вижу что-нибудь классное, то не успокоюсь, пока это не заимею. Это может сильно нервировать, потому что в жизни надо учиться тому, что не всё можно заполучить. Здорово интересоваться разными вещами, но некоторые из них находятся вне пределов твоей досягаемости. За исключением этой мороки я считаю себя в рок-бизнесе вполне нормальной персоной.”
- Самая дикая выходка, какую ты когда-либо совершал?
“Были некоторые, я навскидку вспоминаю следующую. Мы находились с Judas Priest в Японии, и я постоянно доставал нашего тур-менеджера. Тогда я был известен безумной тягой к огнетушителям, и он всегда пытался держать их подальше от меня. Однажды я сорвал огнетушитель со стены, подсунул раструб под его дверь и нажал на спуск. Потом я заглянул и смеялся до упаду. Когда немного позже я вновь вернулся к его двери, чтобы ещё раз посмотреть на моё творчество, то увидел стоящих перед дверью полицейских и санитаров. Оказалось, что я чуть не угробил какого-то японского коммерсанта, оказавшегося в этом номере. Вместо пены в огнетушителе были какие-то химикаты, которые ко всему прочему уничтожили весь кислород в номере. К счастью, никому не пришла в голову идея, что это сделал я. Но потом наш тур-менеджер отозвал меня в сторону и сказал: ‘Да, Роб, видимо комната была не та?”
- Каков самый неприятный момент в твоей жизни?
“Я - музыкант, и считаю, что для музыканта не может что-то быть неприятным. Однажды я упал со сцены на концерте в Лондоне в толпу фэнов, и они в считанные секунды разорвали на мне всю одежду. Это было не очень здорово.”
- Как провёл бы ты свой последний день в жизни?
“С моими друзьями и приятелями. Если бы это было возможно, я желал бы умереть на сцене. Я не боюсь смерти, но я не хочу умирать медленно или мучаться месяцами…”
- Какая песня будет играть на твоих похоронах?
“Тут мне надо подумать, потому что если я назову песню и действительно скоро умру, то она обязательно зазвучит на похоронах. Определённую песню я назвать не могу, но в любом случае это должна быть металлическая песня. Мне не хотелось бы, чтобы люди плакали на моих похоронах и были подавленными. Я желал бы настоящую прощальную вечеринку. Мои друзья должны напиться, получить удовольствие и прыгать в церкви по скамьям перед алтарём.”
- Какое изобретение, на твой взгляд, самое важное?
“Любая форма общения и, конечно же, электрогитара. Рок-музыка - это тоже форма общения, она единит разных людей. Интернет я нахожу довольно классным. Можно вступать в контакт с людьми, с которыми раньше из-за огромных расстояний виделся время от времени.”
- Ты поддержал бы компанию за легализацию марихуаны?
“Да, потому что я думаю, что трава не вреднее пива. И то и другое – продукты природы. Но вообще-то я посоветовал бы любому не принимать сильные наркотики вроде кокаина или героина.”
- Какую свою привычку ты считаешь самой вредной?
“Я могу быть очень придирчивым и беситься над каждой мелочью. Я называю это “Синдромом Элтона Джона”.”
- А в чём твоя сила?
“Мой оптимизм. Я положительно думающий человек. Надо воспринимать вещи такими, какие они есть, и делать из них самое лучшее.”
- Есть ли у тебя помимо музыки другие интересы?
“Да, я с удовольствием читаю, и рекомендовал бы это каждому. Я читаю всё, даже ДаркСити. “
- Сидел ли ты в тюрьме?
“Да. Из-за пьянства в общественном месте и подстрекательства к беспорядкам, таким пьяным я был. Короче, типичная тюрьма для рок’н’ролльщика.”
- Какая твоя песня тебе меньше всего нравится?
“Такой нет, если бы такая была, я не стал бы её записывать. Иногда одну любишь больше, другую меньше. На неудачных песнях я пытаюсь научиться и в следующий раз больше не делать ошибок.”
- Какие у тебя есть три заветных желания?
“Лично для себя я хотел бы, чтобы у меня никогда не было проблем с голосом. А вообще было бы здорово, чтобы каждый человек имел крышу над головой и достаточно еды.”
- Ты знаешь, когда и где у тебя было самое плохое выступление?
“Определённый концерт я вспомнить не могу, но все плохие концерты у меня прямо связаны с проблемами с моим голосом. В туре “Painkiller” была пара вечеров, которые прошли не так хорошо. Это было связано с тем, что я был простужен или недостаточно высыпался. К счастью, такое случается не так часто, иначе это был бы кошмар. Люди ожидают от тебя, чтобы твой голос звучал здорово и к такому подходу надо быть готовым. Меня всегда ужасает, что из-за простуды я не могу исполнить некоторые пассажи. Ты чувствуешь себя как гитарист, у которого один палец.”
- Что стал бы ты делать, если бы на один день стал невидимым?
“Я пробрался бы в министерство, устроил бы там хаос, отменил бы некоторые законы, легализовал бы марихуану, раздарил бы всем людям бесплатное пиво и, наконец, так изменил бы мой договор с фирмой грамзаписи, что получил бы гораздо больше денег.”
- Расскажи свою любимую шутку.
“Я плохой рассказчик шуток и анекдотов. Очень плохой, худший в мире! Я просто не могу рассказывать анекдоты.”
- Как музыкант считаешь ли ты для себя важным высказываться на общественно-политические темы?
“Да. Но только в определённых пределах. Мы музыканты, а не политики. Хотя наши песни могут нести какое-то послание. Я считаю, что во время концертов люди прежде всего желают хорошо провести время, чтобы хоть чуть-чуть забыть реальность.”
- Есть ли у тебя идол?
“Нет. Ни в политике, ни в спорте, ни в музыке. Я считаю, что все люди рождены на одном уровне, никто не лучше другого. Каждый имеет право на то, чтобы его уважали. Классовое мышление я считаю дерьмом, и вообще надо разрешить всем христианам говорить с Папой. Это же относится ко всем сильным мира сего. В целом Земля была бы неплохим местом, если можно было бы отбросить социальные ограничения. Я вырос в 60-х, и тогда бунтарство витало в воздухе. Можно было почувствовать грядущие изменения в сознании людей. К сожалению, революция тогда была не такой всеобъемлющей, чем все надеялись.”
- Тебя когда-нибудь по-настоящему доставали фэны?
“О, да. Есть настоящие психопаты, которые постоянно перебегают мне дорогу. Вообще-то их бывает два вида. Первые - это тотально фанатичные фэны, которым достаточно, чтобы с ними чуть-чуть поговорили. И есть вторая категория - типы, которые могут внушить страх. Когда такой человек, как я, должен жить на виду. И всё равно иногда возникает смешное чувство, что даже в личной жизни к тебе относятся  как к Богу металла. В конце концов, это роль, в которой я живу. А в остальном  я совершенно нормальный человек.”